Впрочем, я никогда и не считал его другом или соратником. Навязчивый случайный попутчик, вот и всё.

В этом селении я чувствовал себя настоящим изгоем. Я не знал бриттского, они не знали нордского, тут не было ни одного ульвера, а я давно не был в одиночестве. Последний раз — в Растранде после неудачного принесения жертвы, рыбацкой деревне, где жили одни старики. А потом я попал в хирд к Альрику Беззащитному и больше не оставался один, рядом всегда находились мои собратья.

— Что, малаха, теперь ты тоже изгой?

Она даже не посмотрела на меня. Гордая, хоть и вымокла с головы до ног.

Бриттские детишки покрутились вокруг да и разбежались по домам. Дождь припустил сильнее. Синяя краска понемногу размывалась, стекала с ее лица, оставляла пятна на одежде. Я подошел и краем плаща стер остатки краски. Да, она была хороша, даже синяк под глазом ее не портил.

Она фыркала, бранилась и шипела, точно дикая кошка, дергала веревки, рассчитывая, что от воды они размокнут. Но я уже испробовал их прочность, куда там четырехрунной…

Вот на такой бы я женился охотно и без приданого. Дети стали бы ее приданым: сильными, храбрыми, крепкими.

Эпилог

Бывший мухарибун, поднявшийся на порог вторых небес, а ныне проповедник и луч великого пророка света закончил службу в скромном храме Солнца, который местные варвары называли грубым словом сольхус.

Нищие, бессильные и жалкие люди очерчивали круги перед своими лицами, восхваляя бога-Солнце и его пророка Набианора, но Гачай видел, что они больше верили в Атро, учителя. Так рабы прозвали его.

Гачай часто размышлял об этих холодных и мокрых землях, обычаях и истории. Даже название острова Бриттланд было таким же холодным и неприятным, как и небо над ним. Сюда ли нести учение Набианора? Стоят ли эти люди света? Каждый раз, когда Гачай выходил к ним, они кланялись и не могли поверить, что столь сильный муж помогает таким жалким существам. Хуже всего, что и Гачай часто думал так же.

— Атро, да озарит ваше лицо бог-Солнце! — воскликнула девушка с синими от холода губами и вздувшимся животом.

Гачай коснулся ее плеча и ушел в свою комнату, расположенную позади храма. Какая польза от веры этой рабыни? Она трижды рожала мертвых детей и не выдержит рождения четвертого, у нее нет мужа, нет чести, нет сил. Ее огонек угаснет, так и не разгоревшись.

Омыв лицо и руки чистой дождевой водой, жрец стер из головы и ненужные сомнения, и тяжелые мысли. Достал из сундука тонкую хлопковую выбеленную ткань, бумагу в варварской стране было достать сложно, торговцы-норды привозили ее изредка и продавали втридорога, изящную чернильницу, украшенную тонким узором, несколько перьев. Аккуратно разложил всё на столе, в очередной раз посетовав на грубую его поверхность, выдохнул, обмакнул кончик пера в чернила и начал плести вязь.

«Уважаемый и достопочтимый пророк света, ведущий народ к истинному учению и истинной вере в бога нашего Солнце!

Кланяется тебе до земли сто раз проповедник Гачай из далекой северной страны Бриттланд. Заранее прошу прощения за скудный слог и сбивчивость речи, бывший мухарибун так и не научился легкому слогу, а в этих варварских землях я стал забывать и то немногое, что знал.

Воистину верны твои слова, что чем меньше света на небе, тем меньше света в душах людей. Вот уже несколько лет я живу в этой чуждой земле, говорю на чуждых языках, изучаю лживых богов. К моей неизбывной печали, за светом здесь тянутся только слабые и бессильные, немощные и порабощенные. Сильные же земель этих склонны к мраку, их боги порождены бездной и приманивают души ложной темной силой.

Хорошо, что местный правитель не возражает против постройки храмов Солнца и нашего проповедничества, считает, пусть лучше рабы верят в чужих богов, чем поднимают оружие против господ. Потому я и рассказываю только про первый слой истинной веры.

Как ты и завещал, я ищу союзников больше, чем обращенных. Меня знают и правящие норды-еретики, и рабы-бритты, а теперь я — доверенное лицо внука последнего правителя бриттов, который управляет свободными бриттами, теми, кто отказался принимать рабство и бессилие. Их не так много, но они сильны. В прошлом году я стал вхож в их деревни, но и там не прислушиваются к учению о Солнце. В этих землях уважают силу меча, а не слова.

Если пророку света будет угодно обратить свой взор с восточных земель на северные, то я советую привезти сюда перед непобедимым войском отряд Солнцезарных. Тут большое внимание уделяют внешности и красоте, позолота в глазах варваров не уступает в цене настоящему золоту. Дерзость и отвагу здесь ценят выше вежливости, красноречие выше молчания, громкость выше мудрости.

Верующих в Солнце здесь считают глупцами и рабами, а еще севернее — и вовсе умалишенными. В этом есть свои достоинства и недостатки. Из-за таких мыслей в храмы редко заходят воины, ступившие на небесный путь, зато Солнцезарных мало кто будет принимать всерьез.

Если пророк света пожелает прислать еще проповедников, пусть лучше они будут на пороге вторых небес. Не достигнувших первых небес в Бриттланде либо убьют, либо не станут слушать, шагнувших же выше станут бояться. Здесь не так много воинов, окропивших свои уста кровью демонов, и почти все они служат местному правителю.

Повинуясь слову пророка света, я ищу новые земли и новые народы, чтобы склонить их к свету. В северной части Бриттланда живут еще более дикие племена под названием «малахи». По слухам они поклоняются даже не богам, а самой бездне, которую называют матерью, и женщины в их семьях ценятся наравне с мужчинами или даже выше. Детей относят к материнскому роду, а не к отцовскому.

Ближайшие месяцы я посвящу изучению их языка, обычаев, культуры и веры. Как и прежде, я буду записывать новые знания для будущих проповедников, обучу прибывших и после этого пойду в земли малахов, дабы нести свет и истинное учение.

К этому письму прикладываю записи с именами и описанием местных правителей, имена их приближенных, заметки о местных верованиях, а также дополнительные пояснения по языкам бриттов и нордов. Для распространения учения света было бы ценнее присылать проповедников, изучивших мои записи досконально: они бы не умирали столь бездарно.

Ваш ученик в свете, проповедник Гачай».

Жрец отложил треснувшее перо, выждал, пока высохнут чернила, затем аккуратно сложил ткань, завернул ее